Пробуждение чувств [= Дорога страсти ] - Джуд Деверо

— А может, и не целует. Аманду очень мало дразнили в жизни, и никогда ее не поддразнивал мужчина.

— Ах ты! — выдохнула она, а когда Хэнк, защищаясь, поднял руки, набросилась на него, роняя пакеты на пол. Она колотила его, а Хэнк заслонялся руками, не позволяя наиболее соблазнительным частям ее тела касаться его.

— Сдаюсь, сдаюсь! — кричал он. — Я поцелую тебя.

— Нет, потому что я этого не позволю, — надменно заявила Аманда, выходя из машины.

Хэнк захлопнул дверцу со своей стороны, схватил Аманду и закружил ее в своих объятиях.

— Отвергаешь меня, несчастная? — прорычал он, подражая злодею из фильма, который они смотрели. — Отдайся мне, не то я вышвырну твою старушку-мать на снег.

— Но, сэр, — отвечала она, отвернувшись. — Снаружи страшный мороз!

— Тогда — в пустыню. Без капли воды. Итак, несчастная, будешь ли ты моей?

Аманда стукнула Хэнка, вырвалась и побежала.

— Никогда в жизни!

Хэнк поймал ее через несколько шагов и прижал к себе спиной.

— Ты нужна мне вся — твои глаза, губы, грудь. Я хочу целовать тебя, заботиться о тебе, любить тебя всю ночь.

Аманда перестала вырываться и повернулась к нему лицом.

— Тогда — к черту героя, я выбираю тебя, злодей.

Она поцеловала его, прижимаясь всем телом, чувствуя, как нарастает его возбуждение.

— Аманда, — сказал он, прижимая ее к себе, и ее тело прогнулось. Его нога скользнула между ее ног.

Сердце Аманды колотилось, и больше всего ей хотелось раствориться в темноте вместе с Хэнком.

— Хочешь отделаться от обещания накормить меня? — наконец сказала она. Он отодвинулся и посмотрел на нее.

— Ты умираешь от голода с первого дня, как я увидел тебя, — сказал он, улыбаясь. — И речь идет не только о еде.

— Это тебе так хочется думать, — с независимым видом ответила она и оттолкнула его. — Я, должно быть, ужасно выгляжу. Подай мою сумочку и проводи меня куда-нибудь, где я смогла бы привести в порядок волосы.

Он подчинился ей с такой готовностью, что Аманда улыбнулась. Как приятно оказалось поддразнивать и смеяться, приказывать мужчине. Она одернула платье, и они вошли в ресторан.

Впервые они ели вместе и не ссорились. При свете свечей Хэнк был больше похож на мужчину, которого она может любить. Первые несколько мгновений Аманда решала, о чем же они будут разговаривать, но тут же оказалось, что есть сотни вещей, которые ей хотелось знать о Хэнке: где он рос, как начал заниматься экономикой, где изучал математику, какой была его семья, что он делал, когда не спасал рабочих.

— Ты участвуешь в автогонках? — спрашивала она за десертом. — И выигрываешь?

— Так же часто, как и проигрываю.

— Как ты думаешь, а я могу прийти посмотреть, как ты выигрываешь или проигрываешь? — спросила она, но потом вспомнила, что он скоро уедет, а она останется здесь. Она опустила глаза в тарелку.

— Может, вы с Тейлором приедете посмотреть на гонки, — ответил Хэнк. Он хотел ответить безразличным тоном, но в его голосе звучала горечь. — Думаю, пора везти тебя домой.

Аманда подняла голову:

— Но ты обещал научить меня танцевать. Помнишь, Белый дом. Именно поэтому мы и купили платье для танцев.

Он должен отвезти ее домой, установить расстояние между ними, но в то же время не хотел отпускать ее.

— Значит, танцы. Но учти: не заходи слишком далеко.

— А что тогда?

— Тогда я выполню все, что ты попросишь, — ответил он серьезнее, чем хотел.

Хэнк расплатился с официантом, и они покинули ресторан.

Аманда потянулась на кровати, укуталась в легкое одеяло и снова закрыла глаза. Ей не хотелось вставать, не хотелось видеть людей или солнечный свет. Ей хотелось остаться в кровати и вспоминать прошлый вечер.

После ужина профессор Монтгомери решил повести ее на танцы, но они обнаружили, что единственное место, где можно потанцевать — это баржа, курсировавшая по реке Гласе неподалеку от Террилла. Баржа уже ушла и не причалит до часу ночи.

— Что-нибудь придумаем, — заявил Хэнк, и они на страшной скорости помчались к берегу реки, где он нанял весельную лодку. На ней они поплыли к барже. Хэнк оказался хорошим гребцом.

— Я же вырос в Мэне, помнишь? — только и сказал он, когда она в восторге обняла его.

Когда они подплыли к барже, люди увидели их и перестали танцевать, подбадривая Хэнка криками, пока лодка причаливала к барже. Десяток рук потянулись к ним, помогая подняться на борт и привязать лодку.

— Леди захотелось потанцевать. Что я мог сделать? — объяснял Хэнк под смех всех присутствующих.

Они стали звездами вечера. Хэнк оказался прав — Аманда с легкостью выучила все движения. К концу вечера она танцевала польку, вальс, несколько быстрых танцев и даже танго. Аманда никогда так не веселилась. Наконец-то она не была изгоем, она стала такой же, как все вокруг. Она нравилась мужчинам, потому что была хорошенькой, женщинам — потому что смеялась.

Они ели устриц, пили шампанское и танцевали, пока баржа не подошла к причалу и музыканты не начали убирать инструменты. К этому времени все успели перезнакомиться и на прощание махали друг другу руками и желали доброй ночи.

Хэнк помог Аманде спрыгнуть с баржи на причал и медленно повел к месту, где они оставили машину.

— Устала? — спросил он.

Она наклонилась и провела рукой по воде.

— Все замечательно. Не знала, что именно так живут другие.

— И никаких работ по математике в воскресное утро?

— Интересно, сколько языков знают те женщины?

— Туше, — рассмеялся Хэнк. — Хороший из меня учитель? Ты ведь хотела узнать побольше об окружающем мире.

Она смотрела на него в лунном свете. С каждым часом он выглядел все прекраснее.

— Ты лучший учитель в мире, — нежно ответила она.

Он неторопливо довез ее до ранчо, оттягивая момент расставания, и остановил машину в конце длинной подъездной аллеи. Вдвоем они дошли до дома, но двигались так медленно, что их могла бы обогнать и улитка.

— Кажется, мне пора, — сказала Аманда. Она не прикасалась к нему, но хотела, чтобы он ее обнял. — Если бы мы были помолвлены, то, наверное, на прощание…

— Если я притронусь к тебе, Аманда, через тридцать секунд наша одежда будет валяться на земле, а мы с тобой — на газоне твоей матери. Ты идешь домой, а я — в гостиницу. Увидимся завтра в штабе, а после работы пойдем на ярмарку.

Она шагнула навстречу ему.

— Хэнк, — прошептала она. Ему пришлось почти отпрыгнуть: